Как мы уже писали (Чекист.РУ - Юбилеи 2007 года), не является неожиданным тот факт, что приближающийся юбилей Октябрьской революции 1917 года вызывает вновь дискуссии в обществе, подчас сопровождающиеся жаркой полемикой. Не обходит она и проблемы «белого» и «красного» террора в России. Проблемы сложной, и отнюдь неоднозначно освещаемой в современной литературе.
Интересные свидетельства по "белому" террору имеются также у известного писателя-эмигранта, бывшего «корниловца» и главного редактора нью-йоркского «Нового журнала» Р.Б.Гуля ("Ледяной поход. (С Корниловым"), в третьем томе мемуаров А.И.Деникина "Очерки русской смуты", в "Красной книге ВЧК".
К сожалению, больше в нашей стране повезло совершенно политически ангажированному "Красному террору в России. 1918 - 1922" С.П.Мельгунова, хотя к этому источнику следовало бы все же относиться более критично: в опубликованных после смерти автора мемуарах Сергей Петрович гораздо более откровенен, нежели в этой "заказной" работе (Ее появление было приурочено к суду над террористом Конради, убившего советского полпреда Войкова, в качестве некоего "морального оправдания" мотивов террориста "ужасами большевизма»....
Нельзя не сожалеть о том, что и последние издания этой книги выпущены без необходимых научно-исторических комментариев. Но этому можно противопоставить лишь следующее обстоятельство. Недавно Общество изучения истории отечественных спецслужб выпустило репринтное издание «ВЧК уполномочена сообщить….» (М., 2005).
В данном издании репринтно воспроизведены все шесть номеров "Еженедельника чрезвычайных комиссий по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией" и единственный номер журнала "Красный террор", давно ставшие библиографической редкостью.
Это издание, без сомнения, будет интересно и полезно всем, интересующимся историей нашей страны. Особенно в связи с предстоящим юбилеем ВЧК, который, без сомнения, будут попытки использовать для безответственных нападок на собственную историю.
А его читатели смогут ознакомиться с директивами, приказами, инструкциями и официальными сообщениями чекистских органов, отражающими, в определенной степени, сложнейшую военно-политическую и социально-экономическую обстановку в России в 1918 г. Тексты снабжены подробным историческим комментарием, содержащим сведения о самых разнообразных фактах, событиях и персоналиях.
Как бы ни показалось это парадоксальным, но репринтное воспроизведение нескольких уникальных исторических источников, не вызвало того интереса, который неизменно сопровождает обсуждение проблем истории "красного террора" в России.
В сборнике, помимо всех 6 вышедших выпусков "Еженеделька ЧК", помещен также единственный номер журнала "Красный террор", увидевший свет в ноябре 1918 г., буквально накануне ликвидации ЧК Восточного фронта...
"Еженедельник Чрезвычайных комиссий по борьбе с контрреволюций и спекуляцией" - уникальное издание, выпускавшееся Всероссийской Чрезвычайной Комиссией в сентябре-октябре 1918 года, в период проведения так называемой "политики красного террора". И это издание, по нашему мнению, до сих пор имеет непреходящую историческую ценность.
Вместе с некоторыми другими аналогичными изданиями - "Бюллетенем Пермской окружной комиссии по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией", "Бюллетенем Царицынской ЧК", журналами "Власть Советов" "Вестник НКВД", он является интересным и ценным источником по новейшей истории нашей страны.
В редакционной статье "Наш журнал", помещенной в его первом номере, датированном 22 сентября 1918 года, отмечается (здесь и далее при цитировании текстов сохранена стилистика оригиналов):
"Приступая к изданию настоящего "Еженедельника", редакция ставит своей целью ряд задач, которые вытекают из самого хода русской революции, которая обусловливает создание и работу таких органов, как Чрезвычайные комиссии, нуждающиеся в связи и руководстве, в выработке общих планов и энергичное проведение последних. Таковым органом должен являться наш журнал. И, наконец, "Еженедельник" будет представлять из себя историческую ценность, поскольку в нем будут разрабатываться и вскрываться все виды и планы наших врагов".
Всего вышло 6 номеров "Еженедельника", каждый объемом 31 лист.
Главным редактором издания являлся член Иногороднего отдела ВЧК В.Фомин. Каждый выпуск "Еженедельника" уведомлял: "Адрес редакции и конторы: Москва, Большая Лубянка д.9. Принимается подписка на "Еженедельник Чрезвычайных комиссий". Подписная цена - на 12 месяцев 48 рублей" (подписка была также возможна на 1, 3 и 6 месяцев).
Редакционная статья - статьи сотрудников Всероссийской и периферийных ЧК как о деятельности комиссий в целом, так и по отдельным вопросам их работы;
- "официальный отдел", где публиковались (повторная перепечатка) некоторые Декреты СНК, циркуляры ВЧК;
Из архивов царской охранки;
По Советской России;
Разное.
В статье члена Коллегии ВЧК С.Никольского "Революция и контрреволюция" в первом выпуске Еженедельника отмечалось: "что касается непосредственно белогвардейских стратегических операций, то они происходят по инструкциям из тайного штаба, опять-таки в расчете исключительно на пробуждение упомянутой "стихии" (народного недовольства - О.Х.). Отсюда, историческая задача Ч.К. по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией заключается в создании мощной организации, способной конкурировать с организацией белогвардейских тайных штабов. Залог успеха в ней - привлечение к этой активной борьбе с контрреволюцией самих трудящихся масс, в объединении их на лозунгах пролетарской революции...". (Выпуск № 1, с.5).
Вопросам гласности в деятельности Чрезвычайных комиссий уделялось большое внимание руководством ВЧК и редакцией "Еженедельника".
В рецензии на № 2 Бюллетеня Пермской окружной ЧК, помещенной в первом выпуске "Еженедельника", отмечалось: "Издание бюллетеней Чрезвычайными комиссиями можно только приветствовать. Освещая приемы и методы борьбы с контрреволюционными явлениями и спекуляцией, Чрезвычайные комиссии взаимообразно обогащаются полезными знаниями, опыты одной из них могут оказаться полезными и плодотворными для многих других.
По отношению к населению освещение деятельности Ч.К. подкупает симпатии и доверие широких слоев народных масс и вместе с этим увеличивает число помощников и защитников Советской власти...".
"Настоящим Редакционная коллегия "Еженедельника" обращается ко всем комиссиям в целом, а также к их отдельным ответственным работникам, работающим по следствию, присылать статьи и главным образом документы контрреволюционного характера, как старого времени, так и времен Керенского, и возможные документы, имеющие общественное значение, отобранные у контрреволюционеров. Присылать характеристики, заключения следователей и комиссий по спеку-лятивным делам. Вообще шлите все материалы и документы (можно в копиях), имеющие общественный интерес. Только при дружном сотрудничестве самих Ч.К. и их сотрудников журнал сумеет обслуживать и общество, и комиссии".
В № 5 "Еженедельника" помещено извещение о созываемой 15 ноября "Всероссийской конференции Чрезвычайных комиссий", а в следующем выпуске, в силу ряда причин ставшем последним - отчет о конференции Чрезвычайных комиссий Северной коммуны, с публикацией докладов членов коллегии ВЧК Г.И.Бокия и Г.И.Мороза, выступления Г.И.Зиновьева, резолюцией конференции.
В официальном разделе первого выпуска "Еженедельника" была помещена следующая инструкция Чрезвычайным комиссиям:
Инструкция Чрезвычайным Комиссиям:
1) Основной задачей Чрезвычайных Комиссий является беспощадная борьба с контрреволюцией, проявляющейся в деятельности как отдельных лиц, так и целых организаций.
2) Все дела, по которым закончено следствие, ликвидируются Комиссией, за исключением дел, относительно которых состоится особое постановление Комиссий о передаче этих дел в другие инстанции. Об этих делах состоится специальное Совещание, совместно с Комиссариатом Юстиции, - о передаче этих дел для окончательного разрешения или дальнейшего направления в соответствующую инстанцию: - Революционный трибунал (Верховный и Местные, Народные Суды и т.п.).
3) Из преступлений по должности Чрезвычайные Комиссии должны принимать к своему производству только дела особой важности, представляющие опасность для советской Республики. - Все остальные дела о преступлениях по должности, возникшие в Чрезвычайных Комиссиях, передаются ими в Народные Суды и Революционные Трибуналы.
4) В области спекуляции в пределах "Декрета о спекуляции", опубликованного 22/VII 1918 г., Чрезвычайные Комиссии пресекают преступления, передавая дела об уличенных спекулянтах с наложением ареста на все их имущества в Народные Суды. - Что же касается обнаруженных у спекулянта продовольственных продуктов и всех других предметов, имеющих характер товара, реквизируются в самый момент наложения на них ареста и которые передаются в соответствующую организацию самими Чрезвычайными Комиссиями. Стоимость реквизированного товара вносится той организацией, которая этот товар приняла в депозит чрезвычайной Комиссией впредь до разбора дела в соответствующей инстанции.
Для интересующихся историей нашей страны небезынтересен будет и следующий документ, известный под названием "Приказ о заложниках":
Приказ о заложниках.
Народным Комиссаром Внутренних дел тов.Петровским разослан всем Советам следующий телеграфный приказ: "Убийство Володарского, убийство Урицкого, покушение на убийс-во и ранение председателя Совета Народных Комиссаров Владимира Ильича ЛЕНИНА, массовые десятками тысяч расстрелы наших товарищей в Финляндии, на Украине, и, наконец, на Дону и в Чехословакии, постоянно открываемые заговоры в тылу наших армий, открытое признание правых эсеров и прочей контрреволюционной сволочи в этих заговорах, и в то же время чрезвычайно ничтожное количество серьезных репрессий и массовых расстрелов белогвардейцев и буржуазии со стороны Советов, показы-вает, что, несмотря на постоянные слова о массовом терроре против эсеров, белогвардейцев и буржуазии, этого террора на деле нет.
С таким положением должно быть решительно покончено. Расхлябанности и миндальничанью должен быть немедленно положен конец. Все известные местным Советам правые эсеры должны быть немедленно арестованы. Из буржуазии и офицерства должны быть взяты значительное количество заложников. При малейших попытках сопротивления или малейшем движении в белогвардейской среде должен приниматься безоговорочно массовый расстрел. Местные Губисполкомы должны проявлять в этом направлении особую инициативу.
Отделы управления через милицию и чрезвычайные комиссии должны принять все меры к выяснению и аресту всех, скрывающихся под чужими именами и фамилиями, лиц, с безусловным расстрелом всех замешанных в белогвардейской работе. Все означенные меры должны быть проведены немедленно.
О всяких нерешительных в этом направлении действиях тех или иных органов местных Советов Завотуправ обязаны немедленно донести Народному Комиссариату Внутренних Дел.
Тыл наших армий должен быть, наконец, окончательно очищен от всякой белогвардейщины и всех подлых заговорщиков против власти рабочего класса и беднейшего крестьянства. Ни малейших колебаний, ни малейшей нерешительности в применении массового террора.
Получение означенной телеграммы подтвердите.
Передать уездным Советам.
Наркомвну[тренних]дел Петровский".
Мы привели здесь этот документ для того, чтобы указать еще один субъект, наряду с ревкомами (Революционными комитетами), - непосредственно проводивший политику красного террора и несущий ответственность за нее и ее последствия.
Однако не следует думать, что институт заложничества отдавал жизнь человека всецело на усмотрение комиссара.
Вот что говорилось в приказе? 7 Мартина Лациса, возглавлявшего Чрезвычайную комиссию по борьбе с контрреволюцией на Восточном (Чехословацком) фронте.
"Предписывается обращаться со всеми заложниками корректно, щадя их здоровье и жизнь, не забывая, что своим отношением к заложникам мы улучшаем или ухудшаем участь наших товарищей, находящихся у неприятеля в качестве заложников.
Расстрел заложников производить лишь в том случае, когда неприятель применяет эту меру к нашим товарищам, и то лишь с моего разрешения".
Этот приказ был опубликован в первом и ставшем единственным номере журнала "Красный террор", изданным в Казани ранее названной ЧК, упоминание о котором часто, причем совершенно безосновательно, используется для иллюстрации "кровожадности Лациса".
В том же номере журнала приводятся следующие данные о мерах наказания, применявшихся ЧК на Восточном фронте с момента ее образования в середине июля по конец октября 1918 года. Напомним при этом, что деятельность этой комиссии распространялась на 8 приволжским губерний и Арзамасский уезд Нижегородской губернии.
Всего по приговорам было расстреляно 66 человек, из них 13 человек - за выдачу коммунистов белочехам, а другие - в ходе подавления вооруженных восстаний. В то же время заключены в тюрьму 146 человек, отправлены на передовые позиции (!) - 104, оштрафованы на сумму свыше 5 000 рублей, взамен заключения в тюрьму, - 23 человека, оштрафованы на сумму менее 5 000 рублей - 50 человек. За участие в контрреволюционных вооруженных выступлениях разыскивалось 403 человека.
И, по нашему мнению, нет оснований сомневаться в объективности этих данных, ибо официальная публикация их выполняла функцию устрашения противников большевиков.
В этой связи представляется целесообразным привести еще одну циркулярную телеграмму НКВД от 3 октября, напрямую связанную с ранее цитировавшимся "приказом о заложниках":
"По поступающим в Наркомвнудел сведениям, значительным большинством Советов не приняты достаточно решительные меры по обеспе-чению тыла наших армий от всевозможных провокационных выступлений и контрреволюционных заговоров. С другой стороны, некоторыми Советами нередко "красный террор" направляется не против крупных представителей буржуазии и старой власти, а против мелкого мещанства и интеллигентной обывательщины. Подтверждая настоящим свое распоряжение от 2 сентября 10159 о "красном терроре" по отношению к врагам рабоче-крестьянской власти, Наркомвнудел предлагает всем губисполкомам принять меры к выяснению целесообразности арестов Советами губернии тех или иных лиц в качестве заложников. Мелкое мещанство и обывательская интеллигенция может быть освобождена с возложением на нее трудовой повинности, образуя трудовые роты. Списки заложников из представителей крупной буржуазии, старой власти и правых эсеров должны быть опубликованы в местных газетах с предупреждением о расстреле при повторении контрреволюционных выступлений. Выполнение настоящего распоряжения возложите на отделы управления с губернскими чрезвычкомами.
Наркомвнудел Петровский».
Опасность, говоря современным политическим языком "парада суверенитетов" была настолько велика, что VI Всероссийский чрезвычайный съезд Советов 8 ноября 1918 г. принял специальное постановление "О точном соблюдении законов", предписывавшее всем должностным лицам строжайше соблюдать законы РСФСР, а также издаваемые высшими органами власти постановления, положения и распоряжения.
Интерес исследователей вызовут и публиковавшиеся в журнале очерки о деятельности белогвардейских организаций, в частности, о малоизвестном "Союзе возрождения России", сыгравшим важную роль в создании Правительства Северной области во главе с известным народником Н.В.Чайковским.
Любопытна также публикация материалов из архива охранки. Например, доклада начальника Петербургского отделения по охранению общественной безопасности и порядка министру внутренних дел от 23 июля 1907 года о состоявшейся в Териоках (Финляндия) конференции РСДРП "с целью выяснения отношения партии к предстоящим выборам в третью Государственную Думу". В докладе цитируются слова Ульянова (Ленина) о том, что причинами отступления революции являются "понижение революционного настроения среди рабочих и буржуазии, недостаток средств и систематические постоянные провалы".
Причиной же закрытия журнала стала публикация в его четвертом номере письма председателя Чрезвычайного штаба по борьбе с контрреволюцией г. Нолинска Вятской губернии "Почему вы миндальничаете?", в котором требовалось ужесточение репрессий.
Эта публикация рассматривалась в октябре на совещании в ЦК ВКП(б) и была признана ошибочной. Редакции "Еженедельника" было указано на то, что она поместила письмо, "не выразив своего отношения к его содержанию". Чуть позже СНК принял решение о приостановлении этого издания ВЧК.
Следует отметить, что, по нашему мнению, закрытие "Еженедельника ВЧК" явилось ошибочным в историческом плане, сделав, тем самым, информацию о деятельности чрезвычайных комиссий менее открытой, менее доступной населению, контролирующим органам.
Это однако не означает, что сообщения о деятельности Всероссийской и иных чрезвычайных комиссий полностью ушли со страниц прессы.
Приведем в этой связи выдержку из приказа ВЧК № 101 от 7 августа 1920 г. В нем, помимо прочего, подчеркивалось:
"...Необходимо обратить внимание на осведомление окружающих нас о деятельности ЧК.
Необходимость этого объясняется следующим: многие нас ругают, многие неверно освещают нашу работу и очень немногие знают по существу нашу работу. Все это вредно отражается на деле и происходит потому, что почти все ЧК не пользуются должным образом местной печатью.
Чтобы устранить этот недостаток, предлагается всем ЧК систематически освещать в органах местной печати деятельность ЧК, а также делать чаще доклады рабочим".
Прошли многие годы, прежде чем политика перестройки вновь остро поставила проблему расширения гласности в деятельности органов безопасности России. Одной из ее форм стали регулярно проводимые Центром общественных связей ФСБ России "Исторические чтения на Лубянке", на которых выступало немало историков из различных вузов и исследовательских организаций страны.
А излишняя "закрытость", подчас необоснованное и чрезмерное засекречивание деятельности органов КГБ дали неожиданные и отрицательные результаты....
Еще одним интересным источником по истории нашей страны и деятельности органов госбезопасности СССР стала недавно вышедшая книга последнего председателя КГБ Владимира Крючкова "Без срока давности".
Она включает его интервью на посту председателя Комитета, выступления перед депутатами СССР, а также комментарии, позволяющие с сегодняшних позиций оценить происходившее в нашей стране в те годы.
С. П. Мельгунов
Красный террор в РОССИИ
«Народы подвинутся только тогда, когда сознают всю глубину своего паления».
Эдг. Кинэ
«Незаметно эта вещь вряд ли пройдет, если только у читателей и критики хватит мужества вчитаться (возможно и то: увидят, что тут расстреливают, и обойдут сторонкой)» - так писал Короленко Горнфельду по поводу рассказа Вл. Табурина «Жива душа», напечатанного в 1910 г. в «Русском Богатстве».
Мне хотелось бы, чтобы у того, кто возьмет в руки эту книгу, хватило мужества вчитаться в нее. Я знаю, что моя работа, во многих отношениях, не отделанная литературно, появилась в печати с этой стороны преждевременно. Но, сознавая это, я все же не имел и не имею в настоящее время сил, ни физических, ни моральных, придать ей надлежащую форму - по крайней мере соответствующую важности вопроса, которому она посвящена. Надо иметь действительно железные нервы, чтобы спокойно пережить и переработать в самом себе весь тот ужас, который выступает на последующих страницах.
Невольно вновь вспоминаешь слова В. Г. Короленко, мимолетно брошенные им по поводу его работы над «Бытовым явлением». Он писал Горнфельду в цитированном выше письме из Алупки (18 апреля): «работал над этим ужасным материалом о „смертниках“, который каждый день по нескольку часов отравлял мои нервы». И когда читатель перевернет последнюю страницу моей книги, я думаю, он поймет то гнетущее чувство, которое должен был испытывать автор ее в течение долгих дней, погружаясь в моря крови, насилия и неописуемых ужасов нашей современности. По сравнению с нашими днями эпоха «Бытового явления» даже не бледная копия…
Я думаю, что читатель получит некоторое моральное облегчение при сознании, что, может быть, не всё, что пройдет перед его глазами, будет отвечать строгой исторической достоверности. Иначе правда же не стоило бы жить. Надо было бы отречься от того проклятого мира, где возможна такая позорная действительность, не возбуждающая чувства негодования и возмущения; надо было бы отречься от культуры, которая может ее молчаливо терпеть без протеста. И пожалеешь, как Герцен: «Невзначай сраженный пулей, я унес бы с собой в могилу еще два-три верования…». Если вдуматься в описанное ниже, то правда же можно сойти с ума. Одни спокойно взирают, другие спокойно совершают нечто чудовищное, позорнейшее для человечества, претендующего на культурное состояние. И спасает только все еще остающаяся вера в будущее, о котором, кажется, Надсон сказал:
«Верь, настанет пора и погибнет Ваал И вернется на землю любовь».
Историки давали и дают объяснения и даже оправдание террору эпохи французской революции; политики находят объяснение и проклятой современности. Я не хочу давать объяснений явлению, которое, может быть, и должно быть только заклеймлено со стороны общественной морали и в его прошлом и в его настоящем. Я хочу только восстановить картину и этого прошлого и этого настоящего. Пусть социологи и моралисты ищут объяснений для современной человеческой жестокости в наследии прошлого и в кровавом угаре последней европейской войны, в падении человеческой морали и в искажении идеологических основ человеческой психики и мышления. Пусть психиатры отнесут все это в область болезненных явлений века; пусть припишут это влиянию массового психоза.
Я хотел бы прежде всего восстановить реальное изображение и прошлого и настоящего, которое так искажается и под резцом исторических исследований и в субъективной оценке современного практического политика.
По плану моя работа естественно распадается на три части: исторический обзор, характеристика «красного террора» большевиков и так называемого «террора белого». Лишь случайное обстоятельство побудило меня выпустить первоначально как бы вторую часть работы, посвященную «красному террору».
Прозвучал выстрел Конради, и подготовка к лозаннскому процессу заставила меня спешно обработать часть того материала, который мне удалось собрать.
И если я выпускаю в свет свою книгу теперь, то потому только, что в данном случае ее внешняя архитектоника отступает на задний план перед жизненностью и актуальностью самой темы.
То, что появляется теперь в печати, не может претендовать на характер исследования. Это только схема будущей работы; это как бы первая попытка сводки, далеко, быть может, неполной, имеющегося материала. Только эту цель и преследует моя книга. Может быть, она послужит побуждением для более широкого собирания и опубликования соответствующих материалов. Выводы сами придут.
***Я косвенно ответил уже на одно возражение, которое может быть мне сделано. Я не могу взять ответственности за каждый факт, мною приводимый. Но я повсюду указывал источник, откуда он заимствован. Пусть те, кто так смело в свое время подводил теоретический фундамент под призыв к насилию и крови, а теперь говорят о «мнимом» терроре (см., напр., статьи в «Известиях» по поводу процесса Конради), прежде всего опровергнут эту фактическую сторону. Мнимый террор, который грозят восстановить московские власти за оправдание лозаннских подсудимых!
Я знаю, мне будет сделано и другое возражение.
А белый террор? На этом противопоставлении было построено выступление гражданских истцов и свидетелей обвинения на процессе Конради. Это главное оружие в руках известной группы социалистов. Это аргумент и части западно-европейской печати. К сожалению, это противопоставление приходится слышать и в рядах более близких единомышленников. Никто иной, как А. В. Пешехонов в своей брошюре «Почему я не эмигрировал?» во имя своего писательского беспристрастия счел нужным сопроводить характеристику большевистского террора рядом именно таких оговорок. Говоря о правительстве ген. Деникина, Пешехонов писал: «Или вы не замечаете крови на этой власти? Если у большевиков имеются чрезвычайки, то у Деникина ведь была контрразведка, а по существу - не то же ли самое? О, конечно, большевики побили рекорд и количеством жестокостей намного превзошли деникинцев. Но кое в чем и деникинцы ведь перещеголяли большевиков» (стр. 32).
И А. В. Пешехонов в пояснение рассказывал об ужасах виселиц в Ростове-на-Дону. Как убедится Пешехонов из этой книги, он и здесь ошибался - «перещеголять» большевиков никто не мог. Но не в этом дело. Как ослабляется наш моральный протест этими ненужными в данный момент оговорками! Как бесплоден становится этот протест в аспекте исторического беспристрастия!
Я не избегаю характеристики «белого террора» - ему будет посвящена третья часть моей работы. Я допускаю, что мы можем зарегистрировать здесь факты не менее ужасные, чем те, о которых говорит последующее повествование, ибо данные истории нам говорят, что «белый» террор всегда был ужаснее «красного», другими словами, реставрация несла с собою больше человеческих жертв, чем революция. Если признавать большевиков продолжателями революционной традиции, то придется признать и изменение этой традиционной исторической схемы. Нельзя пролить более человеческой крови, чем это сделали большевики; нельзя себе представить более циничной формы, чем та, в которую облечен большевистский террор. Это система, нашедшая своих идеологов; это система планомерного проведения в жизнь насилия, это такой открытый апофеоз убийства, как орудия власти, до которого не доходила еще никогда ни одна
Никакое воображение не способно представить себе картину этих истязаний. Людей раздевали догола, связывали кисти рук веревкой и подвешивали к перекладинам с таким расчетом, чтобы ноги едва касались земли, а потом медленно и постепенно расстреливали из пулеметов, ружей или револьверов. Пулеметчик раздроблял сначала ноги для того, чтобы они не могли поддерживать туловища, затем наводил прицел на руки и в таком виде оставлял висеть свою жертву, истекающую кровью... Насладившись мучением страдальцев, он принимался снова расстреливать их в разных местах до тех пор, пока живой человек не превращался в кровавую массу и только после этого добивал ее выстрелом в лоб. Тут же сидели и любовались казнями приглашенные "гости", которые пили вино, курили и играли на пианино или балалайках...
Часто практиковалось сдирание кожи с живых людей, для чего их бросали в кипяток, делали надрезы на шее и вокруг кисти рук, щипцами стаскивали кожу, а затем выбрасывали на мороз... Этот способ практиковался в харьковской чрезвычайке, во главе которой стояли "товарищ Эдуард" и каторжник Саенко. По изгнании большевиков из Харькова Добровольческая армия обнаружила в подвалах чрезвычайки много "перчаток". Так называлась содранная с рук вместе с ногтями кожа. Раскопки ям, куда бросали тела убитых, обнаружили следы какой-то чудовищной операции над половыми органами, сущность которой не могли определить даже лучшие харьковские хирурги... На трупах бывших офицеров, кроме того, были вырезаны ножом или выжжены огнем погоны на плечах, на лбу - советская звезда, а на груди - орденские знаки; были отрезаны носы, губы и уши... На женских трупах - отрезанные груди и сосцы и пр. и пр. Много людей было затоплено в подвалах чрезвычаек, куда загоняли несчастных и затем открывали водопроводные краны.
В Петербурге во главе чрезвычайки стоял латыш Петерс, переведенный затем в Москву. По вступлении своем в должность "начальника внутренней обороны", он немедленно же расстрелял свыше 1000 человек, а трупы приказал бросить в Неву, куда сбрасывались и тела расстрелянных им в Петропавловской крепости офицеров. К концу 1917 года в Петербурге оставалось еще несколько десятков тысяч офицеров, уцелевших от войны, и большая половина их была расстреляна Петерсом, а затем жидом Урицким. Даже по советским данным, явно ложным, Урицким было расстреляно свыше 5000 офицеров.
Переведенный в Москву, Петерс, в числе прочих помощников имевший латышку Краузе, залил кровью буквально весь город. Нет возможности передать все, что известно об этой женщине-звере и ее садизме. Рассказывали, что она наводила ужас одним своим видом, что приводила в трепет своим неестественным возбуждением... Она издевалась над своими жертвами, измышляла самые жестокие виды мучений преимущественно в области половой сферы и прекращала их только после полного изнеможения и наступления половой реакции. Объектами ее мучений были главным образом юноши, и никакое перо не в состоянии передать, что эта сатанистка производила со своими жертвами, какие операции проделывала над ними... Достаточно сказать, что такие операции длились часами и она прекращала их только после того, как корчившиеся в страданиях молодые люди превращались в окровавленные трупы с застывшими от ужаса глазами...
Ее достойным сотрудником был не менее извращенный садист Орлов, специальностью которого было расстреливать мальчиков, которых он вытаскивал из домов или ловил на улицах...
"...Чрезвычайки занимали обыкновенно самые лучшие дома города и помещались в наиболее роскошных квартирах. Здесь заседали бесчисленные "следователи". После обычных вопросов о личности, занятии и местожительстве начинался допрос о политических убеждениях, о принадлежности к партии, об отношении к советской власти, к проводимой ею программе и прочее, затем под угрозой расстрела требовались адреса близких, родных и знакомых жертвы и предлагался целый ряд других вопросов, совершенно бессмысленных, рассчитанных на то, что допрашиваемый собьется, запутается в своих показаниях и тем создаст почву для предъявления конкретных обвинений.
Таких вопросов предлагалось сотни, ответы тщательно записывались, после чего допрашиваемый передавался другому следователю. Этот последний начинал допрос сначала и предлагал буквально те же вопросы, только в другом порядке, после чего передавал жертву третьему следователю, затем четвертому и т.д. до тех пор, пока доведенный до полного изнеможения обвиняемый соглашался на какие угодно ответы, приписывал себе несуществующие преступления и отдавал себя в полное распоряжение палачей. Шлифовались и вырабатывались методы, дошедшие в смягченном виде и до наших дней. Впереди были еще более страшные испытания, еще более зверские истязания.
В изданной Троцким брошюре "Октябрьская революция" он хвастается не сокрушимым могуществом советской власти. "Мы так сильны, - говорит он, - что если мы заявим завтра в декрете требование, чтобы все мужское население Петрограда явилось в такой-то день и час на Марсово поле, чтобы каждый получил 25 ударов розог, то 75% тотчас бы явились и стали бы в хвост и только 25% более предусмотрительных подумали запастись медицинским свидетельством, освобождающим их от телесного наказания..."
В Киеве чрезвычайка находилась во власти латыша Лациса. Его помощниками были Авдохин, "товарищ Вера", Роза Шварц и другие девицы. Здесь было полсотни чрезвычаек. Каждая из них имела свой собственный штат служащих, точнее палачей, но между ними наибольшей жестокостью отличались упомянутые выше девицы. В одном из подвалов чрезвычайки было устроено подобие театра, где были расставлены кресла для любителей кровавых зрелищ, а на подмостках, т.е. на эстраде, производились казни. После каждого удачного выстрела раздавались крики "браво", "бис" и палачам подносились бокалы шампанского. Роза Шварц лично убила несколько сот людей, предварительно втиснутых в ящик, на верхней площадке которого было проделано отверстие для головы. Но стрельба в цель являлась для этих девиц только штучной забавой и не возбуждала уже их притупившихся нервов. Они требовали более острых ощущений, и с этой целью Роза и "товарищ Вера" выкалывали иглами глаза, или выжигали их папиросами, или забивали под ногти тонкие гвозди.
В Одессе свирепствовали знаменитые палачи Дейч и Вихман с целым штатом прислужников, среди которых были китайцы и один негр, специальностью которого было вытягивать жилы у людей, глядя им в лицо и улыбаясь своими белыми зубами. Здесь же прославилась и Вера Гребенщикова, ставшая известной под именем "Дора". Она лично застрелила 700 человек. Среди орудий пыток были не только гири, молоты и ломы, которыми разбивались головы, но и пинцеты, с помощью которых вытягивались жилы, и так называемые "каменные мешки", с небольшим отверстием сверху, куда людей втискивали, ломая кости, и где в скорченном виде они обрекались специально на бессонницу. Нарочно приставленная стража должна была следить за несчастным, не давая ему заснуть. Его кормили гнилыми сельдями и мучили жаждой. Здесь главными были Дора и 17-летняя проститутка Саша, расстрелявшая свыше 200 человек. Обе были садистками и по цинизму превосходили даже латышку Краузе.
В Пскове все пленные офицеры были отданы китайцам, которые распилили их пилами на куски. В Благовещенске у всех жертв чрезвычайки были вонзенные под ногти пальцев на руках и ногах грамофонные иголки. В Симферополе чекист Ашикин заставлял свои жертвы, как мужчин, так и женщин, проходить мимо него совершенно голыми, оглядывал их со всех сторон и затем ударом сабли отрубал уши, носы и руки... Истекая кровью, несчастные просили его пристрелить их, чтобы прекратились муки, но Ашикин хладнокровно подходил к каждому отдельно, выкалывал им глаза, а затем приказывал отрубить им головы.
В Севастополе людей связывали группами, наносили им ударами сабель и револьверами тяжкие раны и полуживыми бросали в море. В Севастопольском порту были места, куда водолазы долгое время отказывались спускаться: двое из них, после того как побывали на дне моря, сошли с ума. Когда третий решился нырнуть в воду, то выйдя, заявил, что видел целую толпу утопленников, привязанных ногами к большим камням. Течением воды их руки приводились в движение, волосы были растрепаны. Среди этих трупов священник в рясе с широкими рукавами, подымая руки, как будто произносил ужасную речь...
В Пятигорске чрезвычайка убила всех своих заложников, вырезав почти весь город. Заложники уведены были за город, на кладбище, с руками, связанными за спиной проволокой. Их заставили стать на колени в двух шагах от вырытой ямы и начали рубить им руки, ноги, спины, выкалывать штыками глаза, вырывать зубы, распарывать животы и прочее.
В Крыму чекисты, не ограничиваясь расстрелом пленных сестер милосердия, предварительно насиловали их, и сестры запасались ядом, чтобы избежать бесчестия.
По официальным сведениям, а мы знаем, насколько советские "официальные" сведения точны, в 1920-21 годах, после эвакуации генерала Врангеля, в Феодосии было расстреляно 7500 человек, в Симферополе - 12 000, в
Севастополе - 9000 и в Ялте - 5000. Эти цифры нужно, конечно, удвоить, ибо одних офицеров, оставшихся в Крыму, было расстреляно, как писали газеты, свыше 12 000 человек, и эту задачу выполнил Бела Кун, заявивший,
что Крым на три года отстал от революционного движения и его нужно одним ударом поставить в уровень со всей Россией.
После занятия прибалтийских городов в январе 1919 года эстонскими войсками были вскрыты могилы убитых, и тут же было установлено по виду истерзанных трупов, с какой жестокостью большевики расправлялись со своими жертвами. У многих убитых черепа были разможжены так, что головы висели, как обрубки дерева на стволе. Большинство жертв до их расстрела имели штыковые раны, вывернутые внутренности, переломанные кости. Один из убежавших рассказывал, что его повели с пятьюдесятью шестью арестованными и поставили над могилой. Сперва начали расстреливать женщин. Одна из них старалась убежать и упала раненая, тогда убийцы потянули ее за ноги в яму, пятеро из них спрыгнули на нее и затоптали ногами до смерти.
В Сибири чекистами, кроме уже описанных пыток, применялись еще следующие: в цветочный горшок сажали крысу и привязывали его или к животу, или к заднему проходу, а через небольшое круглое отверстие на дне горшка пропускали раскаленный прут, которым прижигали крысу. Спасаясь от мучений и не имея другого выхода, крыса впивалась зубами в живот и прогрызала отверстие, через которое вылезала в желудок, разрывая кишки, а затем вылезала, прогрызая себе выход в спине или в боку...
Вся страна была превращена в громадный концентрационный лагерь. Нельзя удержаться от того, чтобы не привести некоторые отрывки из статьи Дивеева, напечатанной в 1922 году за границей. Автор живописно изображает нравы, воцарившиеся в то время. "С полгода тому назад привелось мне встретиться с одним лицом, просидевшим весь 1918 год в московской Бутырской тюрьме. Одной из самых тяжелых обязанностей заключенных было закапывание расстрелянных и выкапывание глубоких канав для погребения жертв следующего расстрела. Работа эта производилась изо дня в день.
Заключенных вывозили на грузовике под надзором вооруженной стражи к Ходынскому полю, иногда на Ваганьковское кладбище, надзиратель отмерял широкую, в рост человека, канаву, длина которой определяла число намеченных жертв. Выкапывали могилы на 20-30 человек, готовили канавы и на много десятков больше. Подневольным работникам не приходилось видеть расстрелянных, ибо таковые бывали ко времени их прибытия уже "заприсыпаны землею" руками палачей. Арестантам оставалось только заполнять рвы землей и делать насыпь вдоль рва, поглотившего очередные жертвы Чека..."
Нарастание жестокости достигло таких громадных размеров и вместе с тем сделалось столь обыденным явлением, что все это можно объяснить только психической заразой, которая сверху донизу охватила все слои населения. Перед нашими глазами по лицу Восточной Европы проходит волна напряженной жестокости и зверского садизма, которые по числу жертв далеко оставляют за собой и средневековье, и французскую революцию. Россия положительно вернулась к временам средних веков, воскрешая из пепла до мельчайших подробностей все их особенности, как бы нарочито для того, чтобы дать историкам средних веков, живя в XX столетии, одновременно переживать и исследовать самодурство и мрак средних веков."
Если мои сведения кажутся неправдоподобными, а это может случиться - до того они невероятны, и с точки зрения нормальных людей недопустимы, то я прошу проверить их, ознакомившись хотя бы только с иностранной прессой, начиная с 1918 года, и просмотреть газеты "Victore", "Times", "Le Travail", "Journal de Geneve", "Journal des Debats" и другие...
Зверства еврейских чекистов Красного террора:
30 августа 1919 года деникинцы под Броварами разбили красных. Многие жители, несмотря на то, что в городе рвались снаряды, бросились к дверям ЧК искать родных и близких. Жуткое зрелище представилось их глазам. Как писала свидетельница Екатерина Гауг:
: "Сильный трупный запах ударил в лицо. Все стены были забрызганы кровью... Пол на несколько вершков был залит кровью. На полу, точно на прилавках мясной лавки, лежали человеческие мозги. Посреди гаража было углубление, куда раньше обычно спускался шофер во время починки автомобиля. Перед отверстием стоял огромный сруб дерева, весь окровавленный. На нем лежала шашка, тоже вся в крови. Здесь рубились головы или применялись какие-то кровавые пытки... Отверстие же, точно водою было заполнено кровью. На стене огромная петля и лежал кусок железа - как оказалось, это было орудие пытки каленым железом".
"При нас так же откопали труп девушки лет 17-ти. Совершенно нагая, лежала эта девушка, почти ребёнок, перед нами. Голова её изувечена до неузнаваемости, всё тело было в ранах и кровоподтеках. А руки! Эти руки носили следы дикого зверства. С них до локтя была снята кожа и белела пристегнутая каким-то изувером бумажка. На ней было написано: "Буржуазная перчатка"... Изувеченные трупы родные пытались опознать хотя бы по зубам - но золотые зубы и мосты были вырваны чекистами... на лбу жертв мужчин были вырезаны офицерские значки, на груди портупея, на плечах погоны".
Пытки и истязания, которые применяли жидокоммунисты против русского народа, неисчислимы. Таких дегенератов и выродков не могли родить нормальные женщины. Люди ли вообще эти шизоидные отбросы и монстроподобные изуверы?
"В Екатеринодаре, например, пытки производились следующим образом: жертва растягивается на полу застенка. Двое дюжих чекистов тянут за голову, а двое за плечи, растягивая таким путем мускулы шеи, по которой в это время пятый чекист бьет тупым железным орудием, чаще всего рукояткой нагана или браунинга. Шея вздувается, изо рта и носа идет кровь. Жертва терпит невероятные страдания... В одиночной камере истязали учительницу Домбровскую за то, что нашли у неё чемодан с офицерскими вещами, оставленные случайно проезжавшим офицером, её родственником... Её предварительно изнасиловали, а потом пытали. Насиловали по старшинству чина. Первым насиловал чекист Фридман, затем остальные. После ее подвергали пыткам, допытываясь, где у нее якобы спрятано золото. Сначала у голой надрезали тело ножом, затем железными щипцами, плоскогубцами отдавливали конечности пальцев... 6 ноября в 9 часов вечера её расстреляли" (В. Н. Гладкий, "Жиды").
"В станице Кавказской при пытке пользуются железной перчаткой. Это массивный кусок железа, надеваемый на правую руку, со вставленными в него мелкими гвоздями. При ударе, кроме сильнейшей боли от массива железа, жертва терпит невероятные мучения от неглубоких ран, которые скоро покрываются гноем. В газете "Общее дело" корреспондент рассказывал: "В Симферополе применяют новый вид пытки, устраивая клизмы из битого стекла, и ставят горящие свечи под половые органы. В Царицине имели обыкновение ставить пытаемого на раскаленную сковородку..."
Вот описание одной из Киевских ЧК ("боен" как их называли). После занятия Киева Добровольческой армией в августе 1919 года комиссия с ней ознакомилась: "…весь цементный пол большого гаража (дело идет о "бойне" губернской ЧК) был залит уже не бежавшей, вследствие жары, а стоявшей на несколько дюймов кровью, смешанной в ужасную массу с мозгом, черепными костями, клочьями волос и другими человеческими остатками. Все стены были забрызганы кровью, на них рядом с тысячами дыр от пуль налипли частицы мозга и куски головной кожи. Из середины гаража в соседнее помещение, где был подземный сток, вел желоб в четверть метра ширины и глубины и приблизительно в 10 метров длины. Этот желоб был на всем протяжении до верху наполнен кровью... Рядом с этим местом ужасов в саду того же дома лежали наспех, поверхностно зарытые 127 трупов последней бойни... Тут нам особенно бросилось в глаза, что у всех трупов были разможжены черепа, у многих даже совсем расплющены головы. Вероятно, они были убиты посредством разможжения головы каким-нибудь блоком. Некоторые были совсем без головы, но головы не отрубались, а отрывались... Все трупы были голы". Если как следует покопаться и сравнить иудейские скотобойни и ЧК - получится одно и то же.
Такое мракобесие творилось почти во всех городах, где было ЧК. В Одессе широко была известна палач Вера Гребеннюкова (Дора). О ее злодеяниях ходили легенды. Она вырывала волосы, отрубала конечности, отрезала уши, выворачивала скулы и так далее. В течение двух с половиной месяцев её службы в ЧК ею одной было расстреляно более 700 человек. В Вологде свирепствовала Ревекка Пластинина (Майзель), она собственноручно расстреляла более 100 человек. Эта бывшая жена Кедрова затем свирепствовала в Архангельской губернии. Газета "Голос России" в 1922 году сообщала, что Майзель-Кедрова расстреляла собственноручно 87 офицеров, 33 обывателей, потопила баржу с 500 беженцами и солдатами армии Миллера. В Одессе главным палачом была женщина-латышка со звероподобным лицом. Как правило, все эти недоношенные эмбрионы употребляли кокаин. Это облегчало им делать своё дело. А главный московский палач Мага расстрелял на своем веку 11.000 человек.
Так что же на самом деле произошло? Великая Социалистическая Революция? Великая? Нет, трагическая. Социалистическая? Нет, еврейская. Ибо жиды захватили власть во всех сферах государства и передавали её потом по наследству через контролируемое ими Политбюро ЦК КПСС. Революция? Где же её нашли, эту революцию? Ведь 24-25 октября (6-7 ноября) 1917 года в Петрограде никакого восстания не было. Только 26 октября (8 ноября) утром жители города узнали, что Временное правительство арестовано, а власть перешла к Совету "народных" комиссаров, назначенных II съездом Советов.
Вот что вспоминает академик А. Дородницын о тех временах:"...как это не странно, но ни разу не было, чтобы комиссаром тех красноармейцев был русский, не говоря уже об украинце. Откуда я знаю о национальной принадлежности комиссаров? Мой отец был врач. Поэтому командование всех проходивших воинских соединений всегда останавливалось у нас. Наше село находилось недалеко от Киева, и до нас доходили слухи о том, что творила Киевская ЧК... Даже детей в селе пугали именем местного чекиста Блувштейна. Когда Киев и наше село заняли деникинцы, отец отправился в Киев раздобыть лекарств для больницы. Завалы трупов - жертв ЧК - еще не были разобраны, и отец их видел своими глазами. Трупы с вырванными ногтями, с содранной кожей на месте погон и лампасов, трупы, раздавленные под прессом. Но самая жуткая картина, которую он видел, это были 15 трупов с черепами, пробитыми каким-то тупым орудием, пустые внутри. Служители рассказали ему, в чем состояла пытка. Одному пробивали голову, а следующего заставляли съесть мозг. Потом пробивали голову этому следующему, и съесть его мозг заставляли очередного...". Да, средневековая инквизиция по сравнению с чекистами - это просто благородный институт спасения заблудших душ.
книгу можно найти в инете, а так же есть звуковой ее вариант
Изуродованные трупы жертв херсонской ЧК
Староста деревни в Херсонской губернии Е.В. Марченко,
замученный в ЧК
Трупы замученных у одной из станций Херсонской губернии.
Изуродованы головы и конечности жертв
Труп полковника Франина, замученного в херсонской ЧК
в доме Тюльпанова на Богородской улице,
где находилась херсонская чрезвычайка
Трупы заложников, найденные в херсонской ЧК
в подвале доме Тюльпанова
Капитан Федоров со следами пыток на руках.
На левой руке след от пулевого ранения, полученного во время пыток.
В последнюю минуту сумел бежать из-под расстрела.
Внизу фотографии орудия пыток,
изображенные Федоровым
Найденная в подвале харьковской ЧК кожа,
содранная с рук жертв при помощи металличего гребня
и специальных щипцов
Кожа, содранная с конечностей жертв
в доме Рабиновича на ул. Ломоносова в Херсоне,
где пытала херсонская чрезвычайка
Палач Н.М. Демышев. Председатель исполкома Евпатории, один из организаторов красной Варфоломеевской ночи. Казнен белыми после освобождения Евпатории.
Палач Кебабчанц, по кличке кровавый. Заместитель председателя Евпаторийского исполкома, участник Варфоломеевской ночи. Казнен белыми.
Женщина-палач Варвара Гребенникова (Немич). В январе 1920 года приговаривала к смерти офицеров и буржуазию на борту парохода Румыния. Казнена белыми.
Палач. Участник Варфоломеевской ночи в Евпатории и расстрелов на Румынии. Казнен белыми.
Палач. Участник Варфоломеевской ночи в Евпатории и расстрелов на Румынии. Казнен белыми.
Женщина-палач. Участница Варфоломеевской ночи в Евпатории и расстрелов на Румынии. Казнена белыми.
Женщина-палач. Участница Варфоломеевской ночи в Евпатории и расстрелов на Румынии. Казнена белыми.
Палачи херсонской ЧК.
Дора Евлинская, моложе 20 лет, женщина-палач, казнившая в одесской ЧК собственными руками 400 офицеров.
Саенко Степан Афанасьевич, комендант концлагеря в Харькове.
Трупы заложников, расстрелянных в харьковской тюрьме.
Харьков. Трупы заложников, умерших под пытками большевиков.
Харьков. Трупы замученных женщин-заложниц. Вторая слева С. Иванова, владелица мелочного магазина. Третья слева А.И. Карольская, жена полковника. Четвертая Л. Хлопкова, помещица. У всех заживо взрезаны и вылущены груди, половые органы обожжены и в них найдены уголья.
Харьков. Тело заложника поручика Боброва, которому палачи отрезали язык, отрубили кисти рук и сняли кожу вдоль левой ноги.
Харьков, двор чрезвычайки. Труп заложника И. Пономаренко, бывшего телеграфиста. Правая рука обрублена. Поперек груди несколько глубоких надрезов. На заднем плане еще два трупа.
Труп заложника Ильи Сидоренко, владельца модного магазина в городе Сумы. У убитого переломаны руки, сломаны ребра, взрезаны половые органы. Замучен в Харькове.
Панничкин Сергей Иванович - бывший охранник дворцовой полиции.
Мельников Ефрем Александрович - маклер, правый.
Анитов Николай Дмитриевич - правый соц. - револ.
Поляков Николай Иванович - купец, черносотенник.
Грабицкий Николай Васильевич - купец, спекулянт.
Гармонов Илья Александрович - правый эсер.
Прохоров Яков Егорович - купец.
Председатель Новоторжской Чрезвычайной комиссии М. Клюев
Члены комиссии: И. Шибаев, Цветков»
Большевики отнюдь не стеснялись своей репрессивной деятельности и не пытались скрывать ее масштабы. Скорее наоборот, они стремились распространить информацию о терроре как можно шире, запугать и тем самым привести к покорности как можно больше потенциальных противников советской власти. Именно поэтому в первые же дни после официального объявления «красного террора» Дзержинский отдал распоряжение об издании «Еженедельника ВЧК», которому предназначалось всячески поддерживать «справедливую жажду мести» в массах. Шесть недель, вплоть до своего закрытия, «Еженедельник» методично сообщал о взятии заложников, заключениях в концентрационные лагеря, расстрелах и т. п. В ряде провинциальных городов (Царицыне, Перми и др.) издавались также «Известия Губчека» местного масштаба. В Казани в том же 1918 г. выпускался журнал «Красный террор» под грифом ЧК по борьбе с контрреволюцией на чехословацком фронте. В 1919 г. в Киеве ту же задачу выполнял орган Всеукраинской ЧК - газета «Красный меч». Центральные и провинциальные советские газеты в тот период также постоянно печатали «расстрельные списки».
Первые сведения о «красном терроре» передовая статья советского официоза комментировала так: «Со всех концов поступают сообщения о массовых арестах и расстрелах. У нас нет списка всех расстрелянных с обозначением их социального положения, чтобы составить точную статистику в этом отношении, но по тем отдельным, случайным и далеко не полным спискам, которые до нас доходят, расстреливаются преимущественно бывшие офицеры» . В газетах можно найти сведения о десятках расстрелянных на гребне сентябрьско-октябрьского террора практически по всем уездным городам и о сотнях по областным. В ряде городов (Усмани, Кашине, Шлиссельбурге, Балашове, Рыбинске, Сердобске, Чебоксарах) «подрасстрельный» контингент был исчерпан полностью. С начала 1919 г. центральные газеты стали публиковать меньше сообщений о расстрелах, поскольку уездные ЧК были упразднены и расстрелы сосредоточились в основном в губернских городах и столицах.
В Петрограде с объявлением «красного террора» 2 сентября 1918 г. по официальному сообщению было расстреляно 512 чел. (почти все офицеры), однако в это число не вошли те сотни офицеров, которых расстреляли в Кронштадте (400) и Петрограде по воле местных советов и с учетом которых число казненных достигает 1300. Кроме того, в последних числах августа две баржи, наполненные офицерами, были потоплены в Финском заливе. В Москве за первые числа сентября расстреляно 765 чел., затем ежедневно в Петровском парке казнили по 10–15.
В 1919 г. террор, несколько ослабевший в Центральной России за существенным исчерпанием запаса жертв и необходимостью сохранения жизни части офицеров для использования их в Красной армии, перекинулся на занятую большевиками территорию Украины. 25 июля 1919 г. в «Известиях ВЦИК» было объявлено, что по всей Украине организуются комиссии красного террора и предупреждалось, что «пролетариат произведет организованное истребление буржуазии», а орган ВУЧК писал: «Объявленный красный террор нужно проводить по-пролетарски. За каждого расстрелянного нашего товарища в стане деникинцев мы должны ответить уничтожением ста наших классовых врагов». «Рутинные» расстрелы начинались сразу по занятии соответствующих городов, но массовая кампания, подобная осенней 1918 г., началась летом 1919 г., когда белые войска перешли в наступление и начали очищать Украину от большевиков: последние торопились истребить в еще удерживаемых ими местностях все потенциально враждебные им элементы (действительно, украинские города дали белым массу добровольцев, перешло к ним и множество офицеров, служивших в красных частях на Украине). Перед взятием Киева добровольцами (31 августа 1919 г.) в течение двух недель было расстреляно несколько тысяч человек, а всего за 1919 г., по разным данным, 12–14 тыс. чел., во всяком случае только опознать удалось 4 800 человек.
В Екатеринославе до занятия его белыми погибло более 5 тыс. чел., в Кременчуге - до 2500. В Харькове перед приходом белых ежедневно расстреливалось 40–50 чел., всего свыше 1000. Ряд сообщений об этих расстрелах появлялся в «Известиях Харьковского Совета». В Чернигове перед занятием его белыми было расстреляно свыше 1500 чел., в Волчанске - 64. В Одессе за три месяца с апреля 1919 г. было расстреляно 2200 чел. (по официальному подсчету Деникинской комиссии - 1300 с 1 апреля по 1 августа), ежедневно публиковались списки в несколько десятков расстрелянных; летом каждую ночь расстреливали до 70 человек. Всего на Юге число жертв за этот период определяется в 13–14 тысяч.
Особенно массовый характер носили расстрелы, проводившиеся после окончания военных действий, особенно в конце 1920 - начале 1921 гг. в Крыму, где было уничтожено около 50 тыс. чел., и в Архангельской губернии, куда, помимо пленных чинов Северной армии ген. Миллера, вывозились арестованные в ходе массовой кампании летом 1920 г. на Кубани, сдавшиеся в начале 1920 г. чины Уральской армии и другие «контрреволюционеры».
Следует заметить, что во время Гражданской войны, и затем в 1920-1930-х годах большевики (к досаде их позднейших апологетов) отнюдь не стеснялись ни самого «красного террора», ни его «массовидности», а, напротив, как нетрудно заключить по их печати, гордились масштабом свершений в духе «того настоящего, всенародного, действительно обновляющего страну террора, которым прославила себя Великая Французская революция» (именно таким видел террор Ленин еще задолго до 1917 г.), и оставляли после себя весьма красноречивые документы. Так, например, оправдываясь в обвинениях в недостаточном рвении, член Крымревкома Ю. П. Гавен писал члену Политбюро Н. Н. Крестинскому: «Я лично тоже стою за проведение массового красного террора в Крыму, чтобы очищать полуостров от белогвардейщины (считаю нужным напомнить, что я применял массовый красный террор еще в то время, когда он еще партией официально не был признан. Так, напр., в январе 1918 г. я, пользуясь властью пред. Севаст. Военно-Револ. Комитета, приказал расстрелять более пятисот офицеров-контрреволюционеров). Но у нас от крас. террора гибнут не только много случайного элемента, но и люди, оказывающие всяческую поддержку нашим подпольным работникам… до сих пор я пытался освободить не более десяти человек, в то время, когда расстрелянных уже около 7 000 чел., а арестованных не менее 20 000 чел. И все же я в глазах тт. Бела Кун и Самойловой стал коммунистом, находящимся под влиянием мелкой буржуазии».
Сбор сведений о красном терроре начался еще во время Гражданской войны. Историк С. П. Мельгунов и еще ряд лиц, просматривая советские газеты, составляли картотеку имен расстрелянных и собирали иные материалы, на основании которых в эмиграции была издана книга «Красный террор в России». В апреле 1919 г. при главнокомандующем Вооруженными Силами на Юге России была создана «Особая комиссия по расследованию злодеяний большевиков», которая, действуя в соответствии с дореволюционным Уставом уголовного судопроизводства, проводила опросы свидетелей и потерпевших, собирала вещественные доказательства, проводила эксгумации, опознания и т. д. Большой массив ее документов (280 дел) находится ныне в ГАРФ (ф. 470). Частично материалы комиссии были опубликованы за границей, а позже переизданы в России. Следует заметить, что, хотя в России документы самих репрессивных органов большевиков пока в основном недоступны, на Украине эти архивы рассекречены и уже нашли отражение в ряде публикаций.
В сборник входят 6 номеров "Еженедельника чрезвычайных комиссий по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией"(был закрыт 27 декабря) и первый номер журнала "Красный террор".
Мне лично представляется чрезвычайно важным опубликование этих документов в ЖЖ и Интернете по многим причинам: во-первых тираж сборничка не так уж и велик, всего-то 2 000 экземпляров
а во-вторых одним из любимых коньков либералов является "прозрачность" государства, в частности - спецслужб. Требование это на мой взгляд абсурдно, но хочется отметить, что возглавлявшие ВЧК в первые годы существования Ф.Э. Дзержинский, Я.Х. Петерс и М.Я.Лацис стремились сделать деятельность ее максимально открытой для общества, открытой на максимально возможном уровне. Ни одна спецслужба мира ни до 1917 года, ни после не позволяла себе выйти на подобный уровень гласности. "Еженедельник" не был каким-то внутренним изданием вроде чекистской многотиражной стенгазеты - наоборот, он распространялся всем желающим по свободной подписке.
Большая часть статей и заметок написана самими работниками ВЧК, а не специально нанятыми журналистами - и это на мой взгляд только добавляет ценности публикуемым документам.
В общем публикую в отсканированном и собственноручно распознанном виде половину первого номера "Еженедельника" от 22 сентября со следующими статьями:
"Революция и Контрреволюция
" (С. Никольский), "К вопросу о смертной казни
" (под псевднимом "Я"), "Виды и формы спекуляции
" (Г.Мороз)? "Прасковья Ивановна Путилова - некролог
" (В. Фомин), "Красный террор
" (Гранин)
кросспост в red_bloodhound и ru_civil_war
Впрочем, умолкаю. Говорить предоставим документам.
Приступая к изданию настоящего Еженедельника, редакция ставит целью целый ряд задач, которые вытекают из самого хода русской революции, которая обусловливает создание и работу таких органов, как Чрезвычайная Комиссия, нуждающаяся в связи и руководстве, в выработке общих планов и энергичное проведение последних. Таковым органом должен явиться наш журнал. И, наконец, Еженедельник» будет представлять из себя историческую ценность, поскольку в нем будут разрабатываться и вскрываться все виды и планы наших врагов.
Наш журнал должен стать целиком выразителем и проводником идей и методов борьбы с врагами, проводимых Всероссийской Чрезвычайной Комиссией, что даст возможность всем комиссиям на местах однообразнее, планомернее, методичнее проводить борьбу, уничтожение идеологов, организаторов и руководителей враждебных, непримиримых классовых врагов пролетариата и его диктатуры. - Это первое.
Второе - наш орган, разрабатывая материалы следствия и опубликовывая ценные документы, должен стремиться к такой форме их разработки, чтобы этот материал дал возможность видеть, судя по материалам, всем беднякам города и деревни, что такое его классовые и политические враги; насколько они хорошо обладают организационными
способностями, навыками, методом, постоянным стремлением при помощи этого свалить власть бедноты, уничтожить ненавистнейшую для них диктатуру трудящихся.
Разрабатываемый материал должен уяснить с очевидностью рабочему классу, иллюстрируя фактами: планы заговоров и захвата учреждений, признательные показания слабых, подкуп, тончайшие формы и приемы спекуляции и т. п., все это должно помочь ему усвоить единственный принцип - если не диктатура пролетариата, то диктатура буржуазии; третьего не дано, и что необходимо каждому запомнить. Усвоив вышеупомянутый принцип, будет в тысячу раз яснее видно то предательское поведение по отношению к рабочему классу со стороны меньшевиков и эсеров.
Историческое значение наш журнал будет иметь уже по одному тому, что деятельность органов, обслуживать которые он создается, невольно ставит их в положение экспроприатора, постоянно экспроприирующего все планы буржуазии; представленные в обработанном виде они должны представить из себя большой исторический интерес. Таковы, по нашему мнению, задачи должен поставит себе наш «Еженедельник".
Редакционная Коллегия
Революция и Контрреволюция
Если все беспристрастные нашей внутренней жизни сходятся сейчас в познании одного основного положения, а именно, что внутренней контрреволюции, способной сокрушить революцию рабочих и беднейших крестьян, сейчас нет, то это
основное положение логически вытекает из всего хода истории.
Окинем мысленным взором все прошлое исторического развития и завершения капиталистической системы. Мы видим, что буржуазия создала только один "народный лозунг” - это патриотизм, объединение между всеми классами во имя отвлеченных интересов отвлеченного “отечества”.
Теперь этот лозунг бесповоротно разбит всем ходом мировой бойни, и в особенности великой русской революцией, показавшей воочию, что у буржуазии нет отечества, и только свои грубые классовые интересы.
И е буре, и пламени мировых событий, в сознании трудящихся масс крепко внедрился новый социалистический лозунг: единение между всеми трудящимися во имя пролетарской революции, во имя переустройства всего мира, раскрепощения от всякой эксплуатации, всякого угнетения.
Вот величайшая сила революции.
Но, с другой стороны, ее слабость заключается почти всецело в том, что сами трудящиеся массы, угнетаемые веками, жили и томились в своей темной доле, результатом чего явилась неспособность сразу взять управление государственной жизнью в собственные мозолистые руки, строить эту жизнь без наемных услуг интеллигенции, проникнутой старыми буржуазными взглядами, без этих всячески саботирующих революцию господ. Это обстоятельство отразилось на всем положении отсутствием должной организации.
Наоборот, сила контрреволюции как раз заключается в том, что там много капиталов, бросаемых щедрой рукой прижатых к исторической стене капиталистов, что там работают образованные, специально подготовленные для организационной деятельности люди.
И мы наблюдали, что сравнительно незначительные горсти белогвардейцев, получивших специальное военное образование, снабженных своими англо-французскими друзьями деньгами и оружием, иногда совершали частичный переворот, разгоняли Советы, расстреливали наших товарищей, снова закабаляли рабочих и бедноту и т. п.
Все по исключительно потому, что мы до сих пор не могли создать такую же мощную организацию, способную в любой момент отразить все упоры. Но что же мы видели? Эти частичные победы не закреплялись, белогвардейские шайки потом исчезали, яко дым, от лица огня революции, таяли словно “сами собой”.
Почему это? А единственно потому, что у контрреволюции нет никаких лозунгов, способных привлечь массы.
Наоборот, пролетарская революция сильна ними лозунгами, почему, в конце концов, массы сознавали свой классовый долг и подавляли контрреволюцию.
И вот англо-французские империалисты, наша буржуазия теперь стараются изо всех сил в изобретении способов привлечения к себе масс.
Патриотизм рухнул, религия также не поддержала капиталистов, ибо угнетенные больше других разбираются в моральном содержании всяких религий. Что же осталось? Да ровно ничего, кроме «общих мест» об улучшении продовольствия, излюбленной обывательскому “благодушию”, “свободы”, “моей хаты с краю” и больше ничего.
Кто же может идти под этими лозунгами?
Мы видим, что общая картина контрреволюционных восстаний свидетельствует, что под этими лозунгами никто активно не способен идти, ибо эти лозунги чиста обывательские, а обыватель - не элемент для активной борьбы.
Остаются для контрреволюционеров только безработные офицеры, да те элементы, которым революция наступила на грудь, стала поперек их классовым интересам, то есть буржуазия и мелкая буржуазия. Но здесь уже нет никаких лозунгов, а грубая корысть. Здесь наблюдается следующая картина: буржуазия, ничем не рискуя, кроме капиталов, стремится за счет мелкой буржуазии, которая и является пушечным мясом контрреволюции, сломить ненавистный Советский строй.
Общая картина восстаний подтверждает это основное положение: восстания происходят, главным образом, в губерниях и районах, где сильны кулацкие элементы и где трудовое крестьянство, наоборот, относительно слаба
Это мы говорим про так называемые «стихийные» восстания, то есть про восстания при участии «масс». Что же касается непосредственно белогвардейских стратегических операций, то они происходят по инструкциям их тайного штаба опять-таки в расчете исключительно на пробуждение упомянутой стихии».
Отсюда, историческая задача Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией заключается в создании мощной организации, способной конкурировать с организацией белогвардейских тайных штабов.
Залог успеха в ней - привлечение к этой активной борьбе с контрреволюцией самих трудящихся масс, в объединении их на лозунгах пролетарской революции, но лозунгах решительной борьбы, ибо она наиболее быстрая. Всюду на местах, в особенности же в районах с преобладающим кулацким элементом, должны быть организованы наши ячейки, задача которых заключается не только «в пресечении», но, главным образом, в собирании вокруг себя революционной энергии трудового люда.
И мы верим, что эта энергия так или иначе собирается и воплотится в одну мощную железную организацию. За это говорит то обстоятельство, что трудящиеся массы ныне с величайшим мужеством, перенося все выпавшие на их долю лишения, не поддаются ни на какие провокации наемных предателей и в молчаливо-скорбном спокойствии накапливают свой пламенный гнев величайшей грозы, которая неминуемо разразится над головами эксплуататоров и угнетателей всего мира.
Это - гроза - историческая стихия, но она во что бы то ни стало должна быть превращена в стройное организационное целое, в величайшее движение, объединенное классовым сознанием и классовой дисциплиной.
Вот творчески созидательная задача местных Чрезвычайных Комиссий, которые должны помнить, что в самом продолжении «стихийного хаоса» заключается величайшая опасность для революции, ибо контрреволюция, обладая толстыми мешками с золотом и «тонкими» умами продажных предателей, постарается во что бы то ни стало спровоцировать эту стихию. Местные Чрезвычайные комиссии, близко соприкасаясь с подлинными трудящимися массами, должны бдительно следить за всеми попытками к такой провокации, рассеивая и разъясняя массам всю хитроумную механику контрреволюции.
Как конкретное пожелание мы можем выдвинуть указание на необходимость более тесного контакта с агитационными отделами местных Совдепов, чтобы, таким образом, психологическое воздействие на массы происходило по одному стройному плану, в который в качестве его главной основы будут включены материалы, ответственные работы Чрезвычайной комиссии.
Мы твердо верим, что эта историческая миссия, выпавшая на долю Чрезвычайной комиссии, будет исполнена нашими дружными усилиями, проведена в должном сведении.
Тогда мы соберем воедино всю революционную энергию трудящегося класса и, во имя лучшего будущего всего мира, мобилизуем ее на борьбу с контрреволюцией, борьбу решительную, непоколебимую и беспощадную.
С. Никольский
К вопросу о Смертной Казни
Много нареканий в жестокости, бесчеловечности слышится по адресу рабоче-крестьянской власти по поводу смертной казни. Раздаются они главным образом от бывших великих мира сего и их прислужников, - чиновников и интеллигентов - саботажников. Прямо удивительно, какими они все стали человеколюбивыми.
Но при ваших словах нам кое-что вспоминается, гуманные господа!! Не вы ли были те, которые бросили страну в ту пляску смерти, в тот ужасный водоворот мировой бойни, в котором уже пятый год задыхается Европа? И разве русский рабочий и крестьянин когда-либо может забыть практикуемое вами и испытанное им целыми столетиями на собственной шкуре постепенное высасывание крови посредством капиталистической системы производства. Это все было в порядке вещей, считалось законно, оправдывалось господствующей моралью - ничего преступного! Но за то мы вас знаем, господа, не на словах, а на деле.
Прислушайтесь к стону наших братьев на Украине, в Прибалтике, в Финляндии - всюду, где победили наследники Керенского - Красновы и Скоропадские. Как разгулялась там кровавая стихия. Вспомним, наконец, предательский выстрел в товарища Ленина, нашего славного дорогого вождя. И отбросим все те длинные, бесплодные и праздные речи о красном терроре, необходимость которого давно смутно чувствуется, угадывается рабочей массой. Пора, пока не поздно, не на словах, а на деле провести самый беспощадный, стройно организованный массовый террор. Принеся смерть тысячами праздных белоручек, непримиримых врагов социалистической России, мы спасем миллионы трудящихся, мы спасем социалистическую революцию.
Повернулось колесо истории, изменилась правда историческая. И вместо многомиллионного классового убийства на войне, вместо медленного систематического высасывания крови трудового народа паутиновой сетью капитализма в интересах господствующего меньшинства - вместо всего этого мы приступили к беспощадной борьбе, не исключая и смертной казни, против всех непримиримых врагов рабочей и крестьянской Руси, роющих ей могилу, пока она не окрепла, не стала непоколебимой. И это происходит потому, что мы слишком ценим и любим жизнь - этот священный дар природы, мы не можем быть безмолвными свидетелями массового убийства на войне и постепенного систематического убийства - высасывания всех соков жизни трудящихся капиталистической системой производства. Мы подняли меч и не опустим его до тех пор, пока «над нами солнце станет сиять огнем своих лучей». Мы завоюем солнце всему многомиллионному трудовому народу. И пусть гремят пушки, пусть несут смерть, смывают с лица земли всю ту черную саранчу, которая закрывает источник жизни и счастья, светлое солнце будущего - социализма!
Дрожите, палачи рабоче-крестьянской Руси! Не дрогнет рука. Ждите. За вами очередь!
Я.
Виды и Формы Спекуляции
Г. Мороз
ПРАСКОВЬЯ ИВАНОВНА ПУТИЛОВА
Некролог
Еще одна жертва белого террора.
За десять месяцев существования Всероссийской Чрезвычайной комиссии от предательской пули врагов революции пала уже не одна жертва: убит товарищ Цигелка, Кроуклит, убит целый ряд комиссаров и красноармейцев войск Корпуса Всероссийской Чрезвычайной комиссии. Не бывает дня, когда бы работники Чрезвычайных комиссий, неся на своих плечах непосильно тяжелую работу, не находились под угрозой какого-либо предательского выстрела из-за угла. Таким предательским ударом 5 сентября 1918 года была сражена эта молодая революционерка. Как и везде, и здесь в этом подлом убийстве, кроме штатских белогвардейцев, принимали деятельное участие и черные вороны ближайшего женского монастыря. После нанесения первого удара каким-то тупым орудием товарищ Путилова была зверски растерзана всей этой сволочью.
Тяжело писать о погибших товарищах, но еще тяжелее, когда этих товарищей знаешь по совместной работе. И вот, товарищ Путилова - одна из таковых, которую пишущий эти строки знал хорошо по совместной работе в Комиссии.
Для всех, кто работает в Всероссийской Чрезвычайной комиссии с первых дней ее организации, потеря товарища Путиловой не безразлична.
В первые дни пролетарской революции, когда на долю Чрезвычайной комиссии выпала самая тяжелая роль борьбы с контрреволюцией, она явилась одной из первых сотрудниц для этой работы, выполняя и роль секретаря, и делопроизводителя, и следователя по спекулятивным делам, а иногда и ездила на обыски.
Будучи такой молодой (18 лет), ей была совершенно чужда та напускная революционность, каковой еще не покидают большинство женщин, работающих для пролетарской революции. Это была твердая революционерка, коммунистка, беззаветно преданная делу пролетарской революции.
Имея недюжинные организационные способности, она со дня основания Всероссийской Чрезвычайной комиссии работала в «Отделе по борьбе со спекуляцией»; принимала живейшее участие в работах Всероссийских Конференций Чрезвычайных комиссий в июне 1918 года; но с организацией «Иногороднего отдела» она перешла в этот отдел и во время чехословацкого восстания рвалась поехать на места, на фронт.
После двух своих поездок на Губернские Конференции Чрезвычайных комиссий в Великие Луки и Витебск, она поехала работать в прифронтовую Чрезвычайную комиссию - в Рузаевку, Пензенской губернии.
Местность, где ее настигла преждевременная смерть, характерна именно тем, что в ней кишмя кишели англо-французские шпионы и кулачество представляло из себя элемент, живейше поддерживающий эту чехословацкую авантюру.
Но как бы ни тяжело было оплакивать потерю преданных партийных товарищей, все же теперь не время поддаваться чувствительности, когда враг ежеминутно ловит момент, взять нас за горло.
На это злодейское убийство мы можем только ответить двумя вещами: еще более сильным ударом против контрреволюционной буржуазии и созданием совершенных органов в лице Чрезвычайных комиссий, которые бы с неумолимой методичностью и беспощадностью проводили диктатуру пролетариата и крестьянской бедноты.
Знайте же, продажные слуги капитала, на ее убийство мы ответим только этим!
Сознание таких горьких, тяжелых утрат было бы прямо непосильно, если бы мы не знали, что с нами идет великая истина Социализма, великое раскрепощение всех угнетенных и обездоленных.
Только это сознание утешает нас в горькой утрате.
И мы поднимаем еще выше святое знамя борьбы, орошенное новой чистой кровью, отдавшей свою жизнь во имя светлого будущего трудящихся масс всего мира...
И мы говорим: нет, мы не знаем больше любви...
Тебе же, славный и преданный делу пролетарский революции товарищ, скажем:
- Мир праху твоему!
15 сентября 1918 года
В. Фомин
Красный Террор
В "Известиях" появилась статья видного советского работника, в которой он указывает, что индивидуальный террор не достигает цели; нужно уничтожить буржуазию как класс, говорит он, лишив ее экономически тех богатств, которыми она еще обладает и до сего времени.
Против такого положения никто спорить не будет и здесь дело совершенно не в том. Ведь каждому должно быть ясно, что уничтожение буржуазии как класса, это - работа не мгновенная, не желания, не порыва, которую можно проделать не в неделю, не в месяц и даже не в год, а что это работа колоссального, планомерного и методического процесса по переустройству всего экономически-правового государства в целом.
Но в процессе этого переустройства пролетариат на своем пути встречает целый ряд препятствий, которые проделывают как раз отдельные индивидуумы класса буржуазии и некоторые их приспешники - индивидуумы наиболее умные, хитрые, сильные и дельные, которые при расхлябанности пролетарской диктатуры, при мягкотелости по отношению к своим классовым врагам могут легко завладеть его аппаратом и, имея многолетний опыт, быстро восстановить и наладить старый угнетательский аппарат, употребив его на удушение трудящихся. Вот в чем тут дело! И пусть нам товарищ,
написавший статью в "Известиях", докажет бесполезность индивидуального террора.
Убийство товарища Урицкого, покушение на товарища Ленина, заговор правых эсеров с союзниками есть наглядный показатель того, что упомянутые выше группы лиц, составляющие олигархию своего класса, бьют прямо в цель, пытаясь расстроить, а в конечном счете и завладеть аппаратом государственной власти.
Против этих лиц и даже групп безусловно должен быть направлен беспощадный красный террор, как временная исключительная мера; но только террор не на словах, как это было раньше, а на деле, ибо совершенно очевидно, что закоренелые идеологи враждебного пролетариату класса и их приспешники, как люди, не желающие добровольно подчиняться и примириться с своей приближающейся нормальной смертью, эти люди должны быть уничтожены силой пролетарского оружия и было бы наивно думать, что это произойдет иначе.
Из последних событий рабочий класс должен усвоить себе твердые убеждения, что в период перестроения государства капиталистического в Социалистическое нужно и необходимо применять все имеющиеся в его распоряжении методы борьбы, предоставляя на долю интеллигентов постоянное колебание и желание "умерить" пыл пролетарской диктатуры. Но на этот раз нам хочется верить, что пролетариат не дрогнет перед действительным применением красного террора.
Гранин
Аренда. Сдать-снять квартиру -
